Текст 27
Из объяснения несовершеннолетнего Лядова Ивана Федоровича (в 1941 г. ему было 10 лет) в Чрезвычайную Комиссию по расследованию злодеяний, чинимых немецко-фашистскими захватчиками в г. Пушкин ЦГА г. С.-Петербурга, оп. 6, № 1095, л. 62. Будучи в Пушкине, немцы жестоко расправлялись с народом, особенно с партизанами, комсомольцами, коммунистами и даже пионерами. Вешали также евреев. Текст 28
Из протокола допроса свидетельницы Александровой Анны Михайловны от 29.02.1944 ЦГА г. С.-Петербурга, ф. 8557, оп. 6, № 1095, л. 41. Кроме того, по городу была масса виселиц с повешенными: по ул. Комсомольской, против ул. Коминтерна и у Александровского дворца, — с надписями: «За связь с партизанами», «Еврей (жиды)». Текст 29 Из объяснений Гончаровой Татьяны Ивановны в Чрезвычайную Комиссию по расследованию злодеяний, чинимых немецко-фашистскими захватчиками в г. Пушкин ЦГА г. С.-Петербурга, ф. 8557, оп. 6, № 1095, лл. 88–89. С актом повешения немцы не считались. Особенно жестоко они расправлялись с евреями и цыганами, которых уничтожали до последнего, не считаясь со средствами убийства. Текст 30 Письмо учительницы биологии детского дома № 2 г. Пушкина Л.Г.Хмыровой, опубликованное в газете «Пионерская правда» от 7.07.1943 г.* Трагедия в городе Пушкине // Дети города-героя. Л., 1974. С. 89–91. Наш руководитель приказал мне, нашему комсоргу Нине Фридман и воспитанникам — пионерам Вове Жукову, 10 лет, Але Новиковой, 12 лет, Зое Петровой, 12 лет, и Рае Зыбиной, 12 лет, — по возможности перетащить продукты из склада и сложить их у Китайского мостика. Мы взялись за дело. Всю ночь носили и передавали продукты, но последний рейс наш был неудачен: немцы уже оказались в том районе, где находился склад. Мы укрылись в подвале одного из домов по улице Коминтерна, неподалеку от нашего склада. Все очень переживали, что продукты достанутся немцам. И Нина предложила взорвать склад. Мы бросили жребий. Он достался Нине. Она знала, где партизаны спрятали гранаты. Мы попрощались с ней, и она пошла делать свое дело. <…> Когда Нина взорвала склад, немцы заметили ее и схватили. Обшарив дома и подвалы, они схватили наших пионеров. Тут же они привязали Нину к хвосту лошади, к ее рукам и ногам привязали пионеров и поволокли их к Екатерининскому дворцу. На второй день немцы согнали на площадь жителей города. Пригнали туда и нас… У Екатерининского дворца была поставлена виселица. Площадь заполнилась жителями города, которые стояли с глазами, полными слез. Казнь началась с десятилетнего Вовы Жукова. Его трудно было узнать: один глаз был выколот, другой висел на ниточке, на лбу немцы вырезали ему звезду, руки были выворочены. Немцы повесили его, а остальных снова начали допрашивать. <…> Но пионеры по-прежнему молчали. Немцы набросили Нине на шею веревку. Она попрощалась с пионерами, гордо и смело подняла голову и крикнула: — Прощайте, подруги! Умираю от рук людоедов. Громите их ради спасения Родины… Но тут петля затянулась, и Нина, верная комсомолка, ни слова не сказав немцам, умерла. Когда Нину вешали, я сильно закричала; женщины, стоявшие рядом, тоже закричали. Немцы стали нас разгонять, а один офицер размахнулся хлыстом и рассек мне руку. Я упала и потеряла сознание. Когда я очнулась, возле меня стояла одна наша воспитательница… Текст 31
Из объяснений Клейн-Бурзи Лидии Михайловны, паспортистки городской управы в период оккупации, в Чрезвычайную Комиссию по расследованию злодеяний, чинимых немецко-фашистскими захватчиками в г. Пушкин ЦГА г. С.-Петербурга, ф. 8557, оп. 6, № 1095, л. 82. К моменту захвата Пушкина немцами в городе оставалось приблизительно тысяч 30–35 жителей разных национальностей: были немцы, эстонцы, финны, латыши, евреи и русские. В начале октября по городу был расклеен приказ о том, чтобы все евреи явились в военную комендатуру 4 октября, одновременно же было приказано всем не русским явиться в комендатуру числа 8–10 для регистрации. После 4.10.41 г. мы в Пушкине евреев уже не видели, знали, что основную массу угнали в Гатчину, но знали, что отдельные лица были убиты в Пушкине, в том числе кассирша Екатерининского дворца Ласкевич Татьяна Иосифовна с мужем, квартиру которой в правом полуциркуле сразу же занял бывший плотник дворцов Борзов, впоследствии работник СД. Текст 32
Из заявления свидетельницы Таракановой Марии Ивановны ЦГА г. С.-Петербурга, ф. 8557, оп. 6, № 1095, лл. 104–105. Евреев всех собрали, избивали резиновыми дубинками и толпой, под конвоем выгнали из города. Текст 33 Протокол допроса от 19.02.1944 Мансурова Петра Матвеевича, работавшего при немцах начальником городовой гражданской охраны ЦГА г. С.-Петербурга, ф. 8557, оп. 6, № 1095, лл. 29–31. В 20-х числах сентября* месяца 1941 г. в гор. Пушкине от имени военной комендатуры были вывешены объявления на русском и немецком языках, в которых предлагалось жителям города Пушкина еврейской национальности явиться в комендатуру якобы для перерегистрации. По этому приказу в течение 3 дней явилось в комендатуру более 100 человек еврейской национальности, причем в большинстве своем среди них были женщины, дети, старики-инвалиды. Никто из явившихся в комендатуру домой не возвратился, а как потом стало известно, по слухам от лиц, проживавших в районе Екатерининского парка, фамилий их не знаю, все эти евреи были расстреляны немцами в Екатерининском парке на Розовом поле, где и захоронены. <…> Насколько мне известно, в этой зверской расправе над евреями принимали участие немцы. Я могу только предполагать, что пособниками немцев в их зверской расправе являлись: Глазунов Борис Федорович, с первых же дней прихода немцев в гор. Пушкин стал сотрудничать с гестапо; Тихомиров, он же Михель, имя отчество не помню, бывший директор одной из средних школ гор. Пушкина (7 или 8-й школы), с первых же дней прихода немцев в гор. Пушкин стал сотрудничать с гестапо; Подлевский Игорь, бывший военнослужащий Красной Армии, с приходом немцев в гор. Пушкин стал сотрудничать с гестапо, в ноябре месяце 1941 года был назначен от гестапо заместителем бургомистра Уртаева и в декабре месяце 1941 года, со сменой Уртаева, был назначен гестапо доверенным Политического отдела гор. Пушкина и одновременно с этим в январе 1942 года — начальником гражданской вспомогательной полиции. <…> Тихомиров и Подлевский в октябре месяце 1941 года, в разговоре среди работников Городской Управы… хвалились тем, что они первыми встретили немцев с цветами в руках, организовав для этой встречи школьных детей, которые по их указанию преподнесли немцам цветы. С первых же дней прихода немцев в гор. Пушкин Глазунов, Тихомиров, Подлевский, зная немецкий язык, стали сотрудничать с гестапо и военной комендатурой. В октябре месяце 1941 года Подлевский вместе с немцами участвовал в облаве и проверке документов жителей гор. Пушкина, проживавших в подвалах Гостиного двора. Подлевский сам лично проверял документы и задержал тогда 5 человек, из которых 3 в тот же день возвратились обратно, а 2 не вернулись. В декабре месяце 1942 года ему от гестапо было поручено провести регистрацию всех жителей города Пушкина, что он и сделал. В результате проведенной им проверки около 30 человек жителей Пушкина были высланы. Все эти факты дают мне полное основание заявить о прямом участии Глазунова, Тихомирова и Подлевского в их пособничестве немцам в деле расправы над евреями и политически неблагонадежными лицами. В марте-апреле 1942 года Глазунов стал открыто носить военную форму сотрудника гестапо. Где он находится в настоящее время, мне неизвестно. Тихомиров и Подлевский в конце февраля 1942 года выехали в Германию. Текст 34
Протокол допроса Мансурова Петра Матвевича от 22.02.1944 ЦГА г. С.-Петербурга, ф. 8557, оп. 6, № 1095, л. 35. Во время моего нахождения в г. Пушкине, т.е. с 16 сентября 1941 г. по 18 февраля 1942 г., при оккупации города немецкими войсками, там сменилось три военных коменданта. Первый из них был до ноября месяца 1941 г. по фамилии Роот, немец, в возрасте 30 лет, высокого роста, блондин, со светлыми глазами, длинноносый, весь бритый, типичный пруссак с хищным взглядом. <…> Под руководством коменданта Роот в период с 18 по 22 сентября 1941 г.* была произведена регистрация и сбор проживавших в г. Пушкине евреев, по слухам, как стало известно позже, все эти евреи были расстреляны немцами в Екатерининском парке и захоронены, со слов жителей г. Пушкина, на Розовом поле парка. Помощником коменданта Роот в тот период времени был немец Оберт, в возрасте 25 лет, среднего роста, блондин, носил маленькие усы, в декабре месяце 1941 года он куда-то исчез. <…> ...
Другие материалы по теме
Источник: http://school.ort.spb.ru/library/torah/code/2t.htm | 
